Вспоминаю тех клиентов, которые ушли. Ушли разочарованными в терапии, обессиленными и не услышанными. Рождая ответное чувство бессилия.
Бессилие — спутник терапии. Проверка на сизифову прочность — сколько раз пойдешь в гору? И вновь идёшь и катишь камень. Пыхтишь, скользишь сандалиями по сухой растресканной земле, дышишь пылью, оступаешься. Зная, что неосторожное слово или непредвиденное событие, попадающее в боль клиента, может отбросить его назад. Человек спрячется за защиты, которыми привык отгораживаться и разрушать себя: «Я же говорил, что ничего не поможет» или «просто мне это не подходит». Он больше не доверится, отвернется, уйдёт, и с этим ничего нельзя поделать.
Уходят по разному. Кто-то исчезает молча и не прощаясь, другие вымученно улыбаясь и благодаря, а кто-то злясь и обвиняя в бесполезности — обесценивают то важное, что было. Поначалу я корила себя. Иногда злилась на уходивших, внутренне несправедливо обвиняя в глупости или недоверии — «это они не смогли ничего понять!» Потом осознала, что с теми возможностями, которые были, я не могла помочь.
Клиенты не уходят просто так. Они сообщают уходом: «Елена, вы меня не видите». Каждый из нас сделал то, что мог. Тогда и там у меня не было ресурса для помощи, а у клиента не было ресурса, чтобы сказать: «Вы не со мной сейчас».
«У Бога Отца спросили: «Отчего случаются крушения поездов?» Он отвечал: «Крушения поездов не объясняют, их переживают», — рассказывает притчу Саша Бадхен. Бессилие помочь всем обратившимся клиентам переживают как часть терапии, как боль, через которую надо пройти со смирением.
Учиться новым подходам, ходить на собственную терапию и пристально изучать защиты — мой способ справляться с бессилием. Случалось, что через полгода на учёбе или в супервизии приходит понимание — «надо было вот так» или «ах, вот что это было!» или «почему все важное узнаю так поздно! Если бы знать раньше…»
Однажды обнаружила свою защиту — идею «божественности» терапевта. Врач должен быть здоровым, учитель умным, тренер сильным, а психолог — шаблоном счастливого человека, богом. У психолога все безупречно — хорошее здоровье, семья и дети, отношения с родителями и друзьями. Он должен правильно поступать и быть счастливым. «Тыжпсихолог» — выражение, которое превратилось в саркастический мем. Смеялась над ним, но в глубине души, считала, что если я — психолог, значит, со мной все должно быть в порядке. Я не имею права не соответствовать эталону, иначе я плохой психолог.
Картинка «божественности» разбивалась вдребезги о проблемы со слухом. Принося острые страдания. У меня снижен слух с юности, еще до работы психологом, что казалось показаниям к профнепригодности. Глухой психолог — кошмар! Я чувствовала себя неполноценной, как будто оглохла из-за того, что приходится слушать клиентов. «Подумают, что психосоматика!» — в панике кричал мой внутренний «тыжпсихолог».
Ощущение ущербности сопровождало до фразы коллеги в учебной группе: «Ты слышишь сердцем».
Достаточно хороший психолог — по аналогии с выражением Винникота «достаточно хорошая мать», означает та, что делает правильно, но и позволяет себя ошибаться и быть небезупречной. Психолог не бог, а человек — живой, ошибающийся, мятущийся. «Достаточно хороший», соблюдает необходимую психологическую гигиену, например, не работать с клиентами, переживая личное острое горе, заботиться о душевном равновесии. Соблюдать границы в отношениях и этический кодекс. Проходить личную терапию и регулярно обращаться за супервизией. Но невозможно быть безупречным богом, вершить судьбу и принимать поклонение. Брать на ручки и нести к лучшей жизни. Психологу-богу не встретиться с бессилием, он будет отрицать его, избегая признания фиаско в терапии. Счастлива быть несовершенной, живой и «достаточно хорошей».
Фото Bryceworld